фик для Мильвы

06.05.2005 в 13:30

Согласен тебе преподавать высокую науку пьянства. (с)

When you cried

I'd wipe away all of your tears.

When you'd scream

I'd fight away all of your fears .

I held your hand through all of these years...

But you still have

All of me

Evanescence, "My Immortal"

Вспоминай…

Люциус шел, высоко подняв голову. Казалось, он шагает по террасе своей роскошной усадьбы, а не по сырому грязному коридору Азкабана. Маг точно заложил руки за спиной, и едва ли можно было представить, что запястья его сковывают тускло поблескивающие браслеты наручников.

Его тонкое лицо оставалось равнодушно-умиротворенным, но коротко остриженные серебристые волосы выглядели в высшей степени зловеще. Тяжело ощущение, охватывающее душу после мимолетного взгляда на новую прическу аристократа, не могли изгладить ни умные глаза, вокруг которых залегли изжелта-лиловые круги, ни королевская осанка, ни стремительная легкая походка Люциуса.

- Ваш адвокат, - сказал молодой аврор-конвоир, с почтительным поклоном раскрыв перед заключенным тяжелую дверь.

Малфой улыбнулся одними губами, точно понял смысл сказанного, и аврор вздрогнул всем телом: ему показалось, что Люциус выразительно кивнул. Аврор закрыл глаза, мысленно сосчитал до десяти и только потом извлек из кармана металлический ключ. Несколько минут мальчишка неловко возился с замком наручников, и наконец расстегнул их. Люциус медленно растер онемевшие запястья и, не глядя на юношу, вошел в комнату. Офицерик проводил заключенного испуганным взглядом.

Охрана обращалась с Люциусом Малфоем как с королем; впрочем, его и не воспринимали по-иному. Даже ненависть может превратиться в уважение. Серые глаза таили в себе страшную власть, даже потухнув – как утверждали Целители, навсегда. Нельзя было ослушаться взгляда Люциуса, даже зная, что он…

Молодые авроры допрашивали Люциуса перед арестом в Штабе, но он не отвечал на вопросы и не внимал увещеваниям. Как ни бились с ним офицеры, какими только зельями не поили – Люциус молчал. Под конец в ход пустили грубую физическую силу и Запретные заклятья…

Бесполезно.

Его, бесчувственного, тащили в камеру, волоча по грязному полу. Другие заключенные свистели и улюлюкали из-за своих решеток, радуясь, что их участь разделит еще один неудачник. Нравы в Азкабане царили жестокие, куда как более жестокие, чем в ту пору, когда его охраняли дементоры.

Люди порой страшнее самых отвратительных тварей.

Мальчишки-авроры нарочито сильно ругались и смачно плевали на пол – их распирала гордость: в силки попалась такая важная птица! Они захлебывались сознанием собственной значимости, мечтая обрезать крылья этой птице, заживо сгноить ее в стенах Азкабана…

Они с остервенением швырнули Люциуса на пол камеры и загоготали, наблюдая, как падает его тело, складываясь подобно гуттаперчевой кукле. Один из Авроров, не выдержав, выкрикнул что-то похабное в адрес Люциуса…

И ругательство застыло у него на губах.

Малфой, которого уже почитали полумертвым, поднял голову и, опираясь на локти, встал. Он заглянул в самые зрачки своих конвоиров. Юноши стремительно побледнели, но не могли ни отвести взгляда, ни даже пальцем шевельнуть. Молчаливая ярость и ненависть Люциуса превратили их в статуи, которым едва доставало сил дышать.

- Пойдем отсюда, Пэдди… - пробормотал один из юношей, робко тронув напарника за руку. – Пойдем, он, верно, спятил…

-А… ага… - еле слышно ответил ретивый Пэдди.

Эту его фразу можно было отнести как к первой, так и ко второй реплике.

Увы! Если бы ребята только знали, как они были правы в своем пророчестве!!!

Люциуса ненавидели – но уже не избивали, не говорили ни одного худого слова, исправно приносили лучшую еду. В глазах Малфоя по-прежнему оставалась ледяная дьявольская сила, которой невозможно было не подчиниться. Он гипнотизировал любого одним лишь взглядом.

Да, не ожидали авроры, что пойманная ими птичка окажется змеей!..

В комнате, куда вошел Люциус, из мебели были лишь почерневший грубый стол и скамья, на которой сидел худощавый человек в черной мантии. Он легко кивнул, приветствуя узника.

- Здравствуйте, мистер Малфой! – мужчина говорил нарочито громко, точно обращаясь к глухому. – Cадитесь, мы с вами побеседуем.

Он осекся, понимая, что сказал глупость, и начал зачем-то перебирать разложенные на столе свитки пергамента. Люциус стоял в дверях, не двигаясь. Северус, приведя документы в идеальный порядок, тяжело вздохнул и поднялся с грубой скамьи.

- Ты ведь понимаешь, что я говорю? – одними губами прошептал он. – Ты не можешь ответить, но хотя бы понимаешь? Моргни, если да… Прошу тебя…

Люциус смотрел на Северуса и будто не видел его. Искорка, горевшая в его глазах секунду назад, внезапно потухла.

Снэйп, отвернувшись, с ненавистью зыркнул в сторону закрытой двери. Приобняв Малфоя за плечи, профессор Хогвартса заставил его сделать пару шагов и мягким движением усадил на скамью.

- Через месяц ты предстанешь перед Судом Визенгамота, - надломанным голосом заговорил Северус, нервно разглаживая очередной пергамент. – Сам понимаешь, речь идет не о том, чтобы оправдать твои связи с Упивающимися Смертью, но хотя б о том, как вырвать тебя из этого, - он обвел комнату взглядом, полным отвращения, - ада. Нарцисса отказалась оплачивать тебе адвоката, и Министерство поручило мне защищать тебя на Суде. Смотри… - Северус развернул первый свиток и начал водить по строчкам подрагивающим пальцем, - вот заключение Целителей, вот – экспертизы…

Люциус сидел очень прямо, и создавалось впечатление, что он внимательно слушает Северуса. Но стоило только заглянуть в его потухшие глаза – и становилось ясно, что заключенный не воспринимает действительность.

Луна тоже светит по ночам, и в серо-голубых озерах мягко блестел тонкий, гибкий, ироничный ум. Он не сменился тупым непониманием, лицо Люциуса ни капли не напоминало лицо кретина. Чуть заострились черты, запали глаза – но ни одна морщина не пересекала высокий чистый лоб, все таким же властным оставался красивый подбородок.

Казалось, рассудок Люциуса просто заснул, а тело продолжало бодрствовать.

А Целители со всей жестокостью утверждали иное.

Они говорили, что Люциус будет адекватно воспринимать окружающую действительность все реже и со временем вовсе утратит оставшиеся крохи разума.

Они говорили, что вскоре его парализует и он будет даже ходить под себя, не понимая, что делает.

Они говорили, Люциус онемел навсегда.

В общем, все так, как было бы после Поцелуя…

А не скрывает ли Министерство что-нибудь?.. Северус с опаской посмотрел на Люциуса. Тот сидел за столом расслабленно, положив руки на крышку. Крепкая и вместе с тем изящная фигура удивительно легко сохраняла королевскую осанку.

Северус почувствовал во рту сильнейший привкус горечи и поспешил опустить голову.

Он понимал, что Целители правы. Он читал их отчеты. Это было больно, но настоящий ад начался, когда Снэйп увидел старого друга и буквально кожей ощутил всю безысходность его положения.

- Мы заставим их ответить за все, Люциус, - тихо, но твердо сказал Северус, тронув руку Малфоя.

Она была холодной, как лед.

Люциус молчал.

URL

06.05.2005 в 13:49

Crucio*

Согласен тебе преподавать высокую науку пьянства. (с)

Меня…

Молодая Целительница брезгливо посмотрела на Люциуса, точно рядом с ней шел не высокий красивый мужчина, а горбатый старец, от которого смердит, как из помойной ямы. Перехватив его локоть поудобнее, девушка процедила сквозь зубы:

-Идемте, мистер Малфой!..

Родителей этой девушки убили Упивающиеся Смертью, и она всей душой ненавидела тех, кто был так или иначе связан с Тем-Чье-Имя-Нельзя-Называть. А поскольку вина Люциуса была доказана, то Целительница с большим удовольствием растерзала бы белокурого короткостриженного мага собственными руками. Но она не могла не уважать его, не могла поднять на него руку, не отвести вовремя в туалет, не принести свежую еду. Вовсе не потому, что боялась дисциплинарного взыскания – за Люциуса, в прошлом приспешника Сами-Знаете-Кого, ей бы никто слова худого не сказал. Целительница просто боялась Люциуса, не понимала, почему боится, и злилась на себя за этот беспричинный страх.

Ее пациент находился в госпитале Святого Мунго уже целый год и за все это время ни разу не заговорил. Неживыми казались его глаза, потемневшие и напоминавшие цветом предгрозовое небо. Лицо всегда оставалось вежливо-равнодушным, и ни одна эмоция не искажала его черты – в течение стольких дней и ночей.

Оправдали. Его оправдали, эту кровожадную тварь. Адвокат добился того, что Люциуса Малфоя признали недееспособным, нуждающимся в медицинской помощи, в постоянном уходе. Сын, закончивший Хогвартс полтора года назад, платил госпиталю, и бывшего Упивающегося держали в отдельной светлой палате, хорошо кормили и выводили на прогулку два раза в день.

Он заслужил то, что получил, думала юная Целительница, идя по аллее под руку с Люциусом. Молодцы те ребята, что сделали из него невменяемого кретина… Девушка дернула щекой и печально вздохнула. Увы, их самих засадили за решетку за жестокое обращение с заключенными!..

А все из-за этой чокнутой скотины и ее мрази-адвоката!

Целительница лично была знакома с крысой-адвокатом Люциуса Малфоя и, мягко говоря, очень сильно ее не любила. В памяти девушки были весьма свежи воспоминания о язвительных репликах, отпущенных профессором Снэйпом в адрес ее родного Рэйвенкло.

Скандал, разразившийся вокруг персоны Северуса Снэйпа, до сих пор оставался одной из излюбленных тем журналистов. После того, как он с блеском выиграл дело Люциуса Малфоя, у него начались проблемы с директором Хогвартса Альбусом Дамблдором. Вскоре Снэйп покинул школу и с головой ушел в судопроизводство. Он был блестящим адвокатом.

Впрочем, они с Малфоем стоили друг друга. Два демона – белокурый и черный, как ночь.

Целительница с опаской посмотрела на Люциуса, точно он умел читать мысли. Он угасал с каждым днем, это было очевидно. Если год назад в его глазах изредка вспыхивала искорка разума, то за последние два месяца ничего такого не наблюдалось. С каждым днем его сердце билось все тише и медленнее. Целительница молила Мерлина, чтоб ее пациент преставился как можно скорее.

Ее мрачные мысли прервал звонкий женский голос:

- Что, гуляете?

Девушка обернулась и приветливо махнула рукой своей подруге, спешащей в сторону госпиталя с корзиной, полной спелых красных яблок.

- Сегодня будем вас яблоками кормить! – лучезарно улыбаясь, сказала вторая Целительница Малфою. – Ты ведь любишь яблоки, да, Люциус?

Сиделка белокурого мага скривила лицо до состояния гримасы отвращения.

- Он не понимает тебя, Рия, - злорадно прошипела она. – Он вообще ничего не понимает. Он сумасшедший.

Рия скользнула ясными глазами по высокой фигуре Люциуса, и ее открытое лицо омрачила тень глубокого сожаления.

- Такой красивый… - она со вздохом провела ладонью по щеке Малфоя. – И такой беспомощный. И что, правду ли говорят: у него нет никаких шансов?..

Тонкие сухие губы рэйвенкловки дрогнули, превратившись в одну едкую линию.

- Практически равны нулю, - с нескрываемым удовольствием ответила она.

Ее собеседница еще раз разочарованно посмотрела на безучастного ко всему Люциуса.

- Бедняга!.. – она моргнула и потерла глаз пухлой ручкой. – А у него есть семья? Почему никто не заберет отсюда такого красавчика?..

Целительница прямо-таки излучала мстительный триумф.

- Он не нужен ни жене, ни молодому сыну. Он бесполезен, а значит, его судьба – подохнуть здесь в забвении, - смакуя каждое слово, промолвила она.

Девушки двинулись дальше, ведя под руки Люциуса.

- Слушай, -смутившись, шепнула Рия после недолгого молчания, - а… а он… - легкий кивок в сторону Малфоя практически невозможно было заметить со стороны, - состоятелен… ну… как мужчина?..

Щеки рэйвенкловки ярко вспыхнули, и она изумленно уставилась на багровую Рию.

- Откуда мне знать? – севшим голосом сказала она. – Я скорее добровольно сяду в Азкабан, чем… - Целительница издала всхлипывающий звук, точно ее немилосердно тошнило, - вот с этим вот…

- А… а у него ведь отдельная палата?.. – заикаясь, еле слышно пролепетала Рия.

От такого вопросика сиделка Люциуса закашлялась и выпучила глаза.

- Тебе что… надо?.. – выдавила она, размазывая по щекам нежданные слезы.

Рия зашипела на подругу, как рассерженная кошка.

- Тиш-ш-ш-ше… А если нас услышат?..

Целительница оглядела аллею при госпитале, но в этот час никто, кроме них троих да парочки жирных голубей, не гулял по песчаным дорожкам.

- Сделаем так, - она понизила голос и склонила свое лицо к уху подружки.

– Я тебя пущу к нему ночью за три галеона, идет?

Рия обиженно надула губки и посмотрела на рэйвенкловку недовольным взглядом.

- Да за такие деньги можно десять мачо вызвать и полного пакета услуг с них требовать!

- Ну как хочешь… - с деланным равнодушием пожала плечами Целительница.

Рия нерешительно переминалась с ноги на ногу, закусив губу.

- А, ладно! – воскликнула она наконец. – В десять после осмотра, идет?

- Идет-идет! – с охотой закивала рэйвенкловка, потирая руки в жадном ожидании.

Их беседа внезапно прервалась. Девушки просто не могли вымолвить ни слова, во все глаза глядя на молодых людей в окровавленных белых мантиях.

Они бежали, толкая перед собой каталку. Даже с расстояния было видно, что матрас под человеком, лежащим на ней без движения, насквозь пропитался кровью. Простыня, накрывавшая тело, лоснилась, с нее падали на раскаленный асфальт тяжелые ало-черные капли. Лицо несчастного было открыто, и ветерок трепал его слипшиеся темные кудри.

- Покойник? – с трудом подавив тошноту, спросила Рия.

- Еще нет, - ответила Целительница, - но, судя по тому, что его привезли к нам, скоро будет. В этом корпусе госпиталя оставляют умирать безнадежных, не забывай!..

В тот день Целительница не могла заставить Люциуса Малфоя есть.

Дверь а общую палату была открыта всегда, окна распахнуты настежь: Целители пытались хоть сколько-нибудь проветрить грязное помещение, пропахшее потом и запекшейся кровью. На четырех койках лежали пациенты, которым Целители заранее подписали смертный приговор и на которых никто не собирался тратить время. Душную тишину нарушало лишь тяжелое неровное дыхание умирающих да тихие постанывания одного из них, бьющегося в лихорадке.

Никто не обратил внимания на черный силуэт, мелькнувший в желтом прямоугольнике дверного проема, и никого не потревожил звук мягких шагов вошедшего.

- Espoir!.. – выгнувшись, прохрипел лихорадочный. – Espoir!..

Наверное, он был французом.

Люциус подошел к койке возле окна и опустился перед ней на колени. Лица умирающего нельзя было разглядеть из-за бинтов, стягивающих его голову и скрывающих правый глаз. Но открытый участок кожи уже приобрел землистый оттенок, а тонкий нос характерно заострился.

И все же грудь мага поднималась и опускалась.

Над кроватью висела табличка: «Не прикасаться к пациенту без острой необходимости!», однако Люциус взял забинтованную руку несчастного и прижал к своим дрожащим губам.

Малфой уже давно разучился читать.

Он не мог помнить этого человека, но сердце белокурого безумца невыносимо болело при одном мимолетном взгляде на искореженное тело.

Люциуса в это время искали по всему корпусу: Рия, явившаяся на «свидание», обнаружила, что замок в палату Малфоя взломан, самого красавца (за которого она уже заплатила полновесное волшебное золото ) на месте нет, и устроила по этому поводу жуткий переполох.

В «палате смертников» Люциуса нашли лишь утром.

Он не выпускал забинтованной руки несчастного.

А сердце мага, который был должен умереть той ночью, по-прежнему билось.

URL

06.05.2005 в 14:06

Crucio*

Согласен тебе преподавать высокую науку пьянства. (с)

Иногда…

- Я забираю его! – в и без того недовольном голосе Северуса Снэйпа отчетливо зазвучали стальные нотки. Дежурный Целитель смертельно побледнел. Слава Мерлину, экс-профессор не видит, как дрожат его колени!..

- Не-невозможно… - заикаясь, пискнул юноша. – У него есть о-официальные оп-пекуны… М-меня посадят…

Северус криво усмехнулся.

- Тебя посадят еще вернее, если через пятнадцать минут мистер Люциус Малфой не будет полностью собран и готов к отправке!!!

Мальчишка, собрав все свое мужество в кулак, вскинул голову, заглянул в глаза Северусу – и тут же отвел взгляд.

Смоляные зрачки пронзали беспощадно, насквозь.

- Советую тебе хорошенько подумать, - вкрадчиво продолжал Снэйп, - сколько несоответствий и нарушений найдут в вашем госпитале ребята из департамента Магического Санитарного Надзора. Тебя , - он наклонился и зловеще прошептал в самое ухо юноши, - оштрафуют на такую сумму, что придется продаться в рабство, чтобы расплатиться с нашим драгоценным Министерством. А если станет известно, - тон адвоката стал угрожающим настолько, что у Целителя волосы на затылке зашевелились, - что вы тут органами торгуете и умышленно пациентам медицинскую помощь не оказываете, экономя на лекарствах, то пожизненный срок в Азкабане тебе гарантирован.

Насмерть перепуганный Целитель вскочил со своего места и едва ли ни бегом бросился к лестнице, ведущей на верхние этажи. Северус удовлетворенно кивнул сам себе: он знал, что мальчишка не выстоит, сломается под его напором. В груди разливалось ласковое тепло, существо мстительно ликовало. Адвокат не собрался ни забывать того, что его перебинтовали, напичкали обезболивающим и оставили умирать в грязной вонючей палате, ни прощать госпиталь Святого Мунго.

У Снэйпа не возникало никаких вопросов насчет того, кто стоял за всем этим. Это был тот же человек – точнее, нелюдь – что «заказал» его. Велика власть вожака проклятой волчьей стаи, едва ли ему, Северусу Снэйпу простят предательство. Надо спешить: поскорее уладить свои дела и уезжать из Англии. Скорее всего, навсегда.

Бегство?..

Только тот, кто не чувствовал кожей дыхание смерти, назовет этим словом столь разумный шаг.

Северусу вовсе не улыбалось еще раз попасть в «корпус смертников». Он прекрасно понимал, что его спасло чудо.

А теперь надо было спасать само чудо…

Северус помнил, как впервые открыл глаза с роковой ночи, когда на него было совершено покушение. Точнее, открыл глаз: половину его лица стягивали бинты, которые не меняли с тех самых пор, как известный адвокат поступил в этот корпус. Отвратительное ощущение собственной нечистоплотности сменилось почти физической болью, хотя онемевшее тело Северуса еще не могло ничего чувствовать.

Рядом с ним сидел прямо на полу тощий человек с нездоровым цветом кожи и глубоко запавшими, покрасневшими после бесконечных бессонных ночей глазами. Несвежая больничная рубашка не скрывала, а лишь подчеркивала аскетичное телосложение мужчины. Коротко стриженные светлые волосы неряшливо торчали в разные стороны, из растянутого ворота трогательно торчали худые ключицы.

Спокойное выражение лица этого мужчины было кошмарным шрамом на памяти Снэйпа – намного более ужасным, чем те, что остались на его теле.

Отчаянное тепло слабых пальцев, гладивших его забинтованную ладонь, Северус узнал безошибочно.

Запыхавшийся Целитель кубарем скатился с лестницы и, жалобно глянув на Снэйпа, заявил плаксивым голосом.

- Его уже собирают.

- Большое спасибо! – вежливо пропел адвокат, наградив мальчишку взглядом ядовитой змеи.

Северус слышал краем уха, что Люциус сидел у его койки каждую ночь. Он слышал также, что когда Малфоя пробовали запирать, не пускать в «палату смертников», тот отказывался от еды. Сиделка аристократа сказала однажды, что ее невменяемому подопечному недолго осталось осквернять благородное Магическое Сообщество фактом своего существования.

Снэйпа передернуло в тот момент, и он поклялся себе в том, что вырвет Люциуса из этого ада, именуемого госпиталем.

В том, что ему удастся забрать Люциуса практически беспрепятственно, Северус ни капли не сомневался. И в том, что в его усадьбе Малфою будет обеспечен лучший уход, чем в проклятом лечебном корпусе, адвокат был уверен на сто десять процентов. Боялся он только одного.

Того, что его враги рано или поздно доберутся до беспомощного больного Люциуса.

***

- Вставай! – с таким зычным голосом надо речи читать, риторикой заниматься. Талант в землю парень зарывает, подумал было Северус. А потом все его мысли выжгла слепящая вспышка боли. Северус, стоявший на коленях перед своими мучителями, повалился на мостовую от сокрушительного удара ногой в грудь. Раздался неприятный хруст, лицо Снэйпа онемело – при падении он, видимо, повредил себе нос. Приподнявшись на локтях, Северус сплюнул кровавую слюну и тут же снова рухнул на горячие обагренные булыжники. Удары сыпались на него один за другим, и потом ушей адвоката коснулся страшный металлический звук. Северус отметил про себя с некоторым удивлением, что отнюдь не боится, хотя прекрасно знает, что его ждет фейерверк бесконечных мук. Ему даже было немного обидно, когда он понял, что теряет сознание: заточка вошла на дюйм ниже правого глаза на всю свою острую длину.

Боль удивительно контрастировала с легким прикосновением – точно бабочки, порхая над лицом Северуса, задевали его кожу крылышками.

Снэйп отчаянно закричал и сел на кровати, тяжело дыша. Краем глаза он уловил стремительное движение в кромешной тьме спальни, а потом тишину нарушил протяжный гортанный звук, похожий на поскуливание раненой собаки.

Адвокат уже не боялся, хотя его сердце никак не желало вновь биться ровно и спокойно. Северус извлек из-под подушки палочку и прошептал:

- Lumos!

Теплый золотистый огонек несколько рассеял мрак и выхватил из бархатного сумрака сжавшуюся в комок фигурку в длинной льняной ночной рубашке, забившуюся в угол. Северус едва слышно выругался. Стыд жег его каленым железом.

Люциус всегда приходил в комнату, когда Северусу снились кошмары, и дежурил у его кровати: Снэйп не любил спать при закрытой двери. Не раз он просыпался в холодном поту – и первое, что встречало его по возвращении в реальный мир, было острое лицо Люциуса.

Физическое состояние Малфоя значительно улучшилось с момента его переезда в Снэйп-Мэннор – вызванный из Америки опытнейший Целитель утверждал, что тело Люциуса Малфоя абсолютно здорово.

Тело – но душа его спала мертвым сном.

- Нынешнее плачевное эмоциональное состояние вашего подопечного, - сказал американец Северусу, - есть следствие болевого шока и запущенной психологической травмы.

- Есть ли надежда на то, что он поправится? – на вдохе спросил адвокат.

Целитель виновато ссутулился.

- Надежда есть всегда. Но… - он выдержал паузу, собираясь с мыслями, - ваш друг должен пережить несколько шоков. О качестве их не возьмется судить ни один медик, и никто не рискнет лечить мистера Малфоя таким способом – велика вероятность, что ему станет еще хуже. Мне жаль. Возможно, он проживет довольно долго – но умрет как комнатное растение. Едва ли мистер Малфой вновь заговорит…

Северус сжал кулаки и в сердцах ударил по стене.

- Проклятые, проклятые! - отчаянно воскликнул он, чувствуя, как начинает щипать в носу.

Целитель смотрел на адвоката с неподдельным сочувствием.

- Вы вынесете?.. – наконец спросил американец. – Я имею ввиду, это же близкий вам человек, насколько я понял. Наблюдать изо дня в день его страдания… Может, определите его в хороший пансионат?

Люциус не оставил Северуса, и теперь Северус не мог бросить Люциуса на произвол судьбы.

Пол комнаты жег босые ноги адвоката, рубцы и шрамы немилосердно саднило – Снэйп и думать об этом забыл. Медленно, как к напуганному зверьку, подошел он к Малфою и опустился на корточки. Холодок ночи неприятно щекотал обнаженный торс адвоката, тонкие шелковые штаны, надетые на голое тело, прилипли к коже, подчеркивая длинные стройные ноги бывшего декана Слизерина.

Люциус испуганно смотрел на Северуса, и тот в сотый раз подумал, что надо радоваться, а хочется попросту умереть – Малфой реагировал лишь на Снэйпа, и это вселяло надежду в сердце адвоката. Но практически сразу в голове Северуса раздавался голос американца: «… умрет, как комнатное растение».

Возможно, Целитель все-таки не прав?..

Иллюзия, в которую отчаянно хочется верить.

- Я напугал тебя? – спросил Северус, пытаясь прикоснуться к щеке Люциуса.

Экс-преподаватель встрепенулся, как от удара хлыстом, когда Малфой отшатнулся от его приближающихся пальцев с истошным гортанным воплем. Северус поспешил отдернуть руку и опустил глаза.

- Прости, - промолвил он чуть слышно. – Я не хотел… Ты же знаешь, на свете я меньше всего хочу, чтобы тебе было плохо… Я постараюсь, - он горько улыбнулся скорее себе, чем Люциусу, - больше не кричать так громко…

Снэйп по наитию поднял руку и пощупал лицо в том месте, где его пронзила заточка киллера. Кожа здесь была неестественно гладкой и утратила всякую чувствительность.

Люциус не отводил испуганных глаз от фигуры Северуса, и неожиданно адвокат вздрогнул: что-то странное мелькнуло в полумертвых серых омутах.

- Ты понимаешь меня? – срывающимся голосом прошептал Снэйп. – Если понимаешь, умоляю, моргни… - он медленно опустил и поднял веки. – Вот так…

Deja-vu…

Его пальцы рефлекторно поглаживали рубец на лице, и Малфой следил лишь за их движением. Снэйп печально вздохнул.

Не заплачет.

Нельзя победить Рок, и Северус Снэйп это знает.

А молния в глазах Люциуса… наверное, просто показалось…

- Пойдем, - Северус очень осторожно тронул Малфоя за запястье, - я уложу тебя.

Больной поднялся и пошел к распахнутой двери. Тишину нарушало лишь дыхание мужчин. Северусу казалось, он идет за руку с ребенком. Он чувствовал на себе взгляд Люциуса, но не смел поднять глаз на своего подопечного.

Они были уже в нескольких шагах от порога, когда Снэйпу пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не вскрикнуть от неожиданности.

Говорят, молния не бьет дважды в одно и то же место, но по ощущениям это было похоже на второй удар железной заточкой в лицо – точнехонько в старый белесый рубец.

URL

06.05.2005 в 14:08

Crucio*

Согласен тебе преподавать высокую науку пьянства. (с)

Нет, не так. Диаметрально противоположно.

Люциус, остановившись, водил кончиками пальцев по уродливой отметине под правым глазом Северуса. И мертвая, казалось бы, кожа отвечала легкой дрожью, расходившейся по всему телу.

- Не больно, - сказал Северус, округлившимися глазами глядя на Малфоя, - уже совсем не больно…

Он оцепенел – его точно парализовал сладкий яд теплой змеи. Сердце Снэйпа заколотилось о ребра, как пойманная в силки птица, когда лицо Люциуса начало приближаться и его легкое дыхание согрело щеки адвоката.

А потом мягкие губы накрыли пальцы и край белесого рубца на лице Северуса.

- Л-Люциус?.. – всхлипнул экс-декан, а его предательница-рука легла на плечо Малфоя вместо того, чтобы отстранить его. – Т-ты?..

Полураскрытые губы Люциуса двинулись по лицу Снэйпа, ища его губы. И адвокат потянулся к старинному другу, точно младенец – к материнской груди.

Вторая рука Снэйпа обвила талию Малфоя за мгновение до того, как они слились в долгом поцелуе.

Страсть? Скорее это была алчная нежность. Северус мягко, но настойчиво разомкнул языком зубы Люциуса и скользнул в его рот. Язык Люциуса робко подался навстречу трепетному гостю, и каждая секунда сладко отдавалась в теле Северуса. «Помнит, помнит! – в голове бывшего декана Слизерина точно стучал миллион молоточков. – Помнит, иначе… зачем?..»

Снэйп легко подталкивал Люциуса к своей огромной кровати, чувствуя себя полнейшей сволочью.

«Когда я забирал его из госпиталя, я поклялся себе, что этого не будет!»

Но вкус пылкого рта Люциуса лишал возможности здраво мыслить. Умоляюще-настойчивый язык напоминал о том, что было когда-то… обещал… снова…

- Люциус, прости… - застонал Северус, понимая, что его член предательски дергается под шелком штанов. – Люциус, это сильнее меня…

Он настойчивым движением заставил блондина сначала сесть, а потом лечь на кровать. Блондин казался бы абсолютно спокойным, если бы не отчаянно вздымающаяся грудь и не характерный бугор на пижаме. Северус закусил припухшую от поцелуев нижнюю губу и начал неспешно раздевать Люциуса.

От каждого прикосновения тело Люциуса покрывалось «гусиной кожей», ноздри трепетали, точно он вдыхал запах Северуса, впитавшийся в простыни. Пальцы Северуса дарили(лаской каждый дюйм обнажающегося торса, а когда его затуманенному взору открылись затвердевшие соски Люциуса, Северус нырнул вниз; его губы сомкнулись на розовой крупинке, а язык забился вокруг ареолы.

Люциус тихо застонал, выгибаясь навстречу рту, и по позвоночнику Северуса будто пробежал электрический импульс. Его естество напряглось так, что было почти больно, но в этой муке было что-то неизвестное, что возносило туда еще до начала…

Льняная ночная рубашка Люциуса была брошена в угол, и вслед за ней отправились штаны Северуса. Экс-декан оторвался от груди Люциуса и, с предельной осторожностью разведя его колени, устроился между ними.

Люциус лежал очень тихо, а пальцы его вцепились в матрас; Северус не обратил на это никакого внимания. Все его чувства, все силы восприятия сосредоточились на воспаленной плоти Люциуса, влажно блестевшей от выделившейся смазки.

Северус, судорожно сглотнув, подался вперед и легко коснулся подушечками пальцев теплых губ любовника. Тот приоткрыл рот, и Северус почувствовал, как язык Люциуса касается его кожи. Совсем скоро пальцы Северуса были смочены слюной Люциуса, и адвокат осторожно коснулся ими заветной дырочки партнера, увлажняя раскрывающийся ему навстречу вход.

Люциус прерывисто дышал и глухо постанывал, его бедра двигались навстречу пальцам Северуса. И когда адвокат понял, что сдерживаться уже нет сил, он ворвался во вздрагивающее тело Люциуса.

Как трудно было сдерживать себя, двигаясь в узком горячем плену почти неощутимо, и как сладко было терять самообладание, убыстряя темп и вбивая себя в любимое хрупкое тело неистово, едва ли не грубо, задевая головкой простату с каждой новой яростной фрикцией.

Северус кончил с гортанным криком, и тут же его мутное сознание пронзил всполох синеватых молний. Еще не вернувшись в реальный мир, находясь за туманом чувственного наслаждения, адвокат услышал слабый возглас:

- Се-ве-рус!..

Член Люциуса, отчаянно дернувшись, выстрелил липкой спермой в живот адвоката.

URL

06.05.2005 в 14:09

Crucio*

Согласен тебе преподавать высокую науку пьянства. (с)

P.S. Любимый.

Теплое солнце уже не палило так сильно, и золотистые «зайчики» весело играли на светлых обоях комнаты. Дверь на балкон была распахнута настежь, и легкий ветерок, лениво шевеливший белоснежную тюль, наполнял комнату запахом сосен, росших рядом с особняком.

В этой комнате никто никогда не жил, но хозяин особняка проводил в ней каждый вечер уже целых пять лет.

Комната точно ждала кого-то, причем, судя по всему, не совсем здорового: на туалетном столике были аккуратно расставлены склянки с лекарствами.

Домовики убирались в комнате ежедневно, каждую неделю меняли постельное белье на двуспальной кровати.

И уже пять лет никто не ложился на сатиновые простыни.

Вы видели, как плачут мужчины, когда глаза остаются сухими, а сердце рвется на части от невыносимой боли?..

Северус Снэйп лежал на вымытом до блеска паркете, и лицо его застыло скорбной стенающей маской. На загорелой коже четко выделялся рубец. Очень старая память… и очень страшная…

Тогда, шесть лет назад, он был на волосок от смерти. Блестящий адвокат, моментально сделавший себе карьеру, подвергся нападению молодых магов, которые, впрочем, не гнушались самыми отвратительными маггловскими средствами, издеваясь над своей жертвой. Волей судеб Северус остался жив, а его палачи, забывшись, слишком расшумелись в кровожадном пароксизме. В то время они были еще неопытными киллерами, и когда на их вопли начал сбегаться народ, ребята были вынуждены ретироваться. К счастью, никто из них не додумался наслать контрольное смертельное заклятие на Северуса.

Изувеченного адвоката доставили в госпиталь Святого Мунго. Целителям было известно, что этот пациент в состоянии оплатить их услуги, но тут пришло внезапное распоряжение: отправить мистера Снэйпа в девятый корпус.

В простонародье известный как «корпус смертников». Там умирали нищие и абсолютно безнадежные.

И еще неугодные…

Но Северус выжил и вернулся в свое поместье. Он спешно сворачивал деятельность, продавал имущество и готовился к эмиграции. Снэйп прекрасно понимал, что второе покушение не заставит себя ждать. Его удивляло, почему этого не случилось раньше. В любом случае, это был царский подарок.

А еще больше, чем за себя, Северус боялся за своего…

Взгляд адвоката бесцельно бродил по комнате и вдруг остановился, точно в его затылок вонзилась рапира. В остекленевших глазах тускло блеснули острые искорки боли.

Северус в упор глядел на фотографию, одиноко стоящую на прикроватном столике.

С черно-белого снимка ему улыбались двое молодых людей: брюнет и блондин.

Его седьмой курс. Лондон. Еще нет никакого Волдеморта. Еще все хорошо.

Люциус!..

Северус понял, что кричит, когда у него закружилась голова. Крик звенел в прозрачных стеклах, отражался от стен, и горное эхо повторяло его.

Любимое имя звучало призраком прошлого, постепенно стихая.

Любимое имя.

Горячо любимый человек.

Люциус Малфой.

На этой фотографии ему двадцать четыре, и он думает, что брак с Нарциссой Блэк, навязанный родителями – страшная, непоправимая трагедия.

Их любовь разрушила эту преграду.

А впереди было еще так много радости… и горя…

Северус провел ладонью по ледяному взмокшему лбу и устало закрыл глаза. Хотелось не открывать их больше.

Зачем? Смысла нет.

Люциуса посадили за решетку, и лишь через год заключения он предстал перед Судом. Его признали недееспособным и отправили в госпиталь Святого Мунго на лечение.

В девятый корпус.

Если бы не Люциус, сумевший выжить в том аду, Северус умер бы в первую же ночь после покушения. Это нельзя было объяснить. Снэйп это просто знал.

Северус забрал Малфоя оттуда. Он хотел увезти возлюбленного сюда.

Поселиться с ним. Северус был готов ухаживать за Люциусом, пока Мерлин не призвал бы одного из них в лучший мир. Как же радовался адвокат, когда Малфой заговорил!

Американский Целитель наблюдал позитивные сдвиги в состоянии Малфоя. Воздух Италии должен был пойти ему на пользу, утверждал американец.

Кто же знал, что Суд уже вынес вердикт?

Северус уехал за визами для себя и Люциуса. Он отсутствовал всего час.

А по возвращению обнаружил свою усадьбу, объятую пламенем. Черный дым, поднимавшийся в небо, закрыл от Северуса бессмысленный диск солнца; серый пепел осел на волосах адвоката.

Осел навсегда.

На следующий день бывший преподаватель Хогвартса покинул Англию. Больше ничто не держало его на бессердечной родине.

Приговор был приведен в исполнение. Северуса хуже, чем убили. Вырвали сердце – а тело оставили жить.

Их с Люциусом судил один судья. Малфой расплатился за то, что был Упивающимся и имел неосторожность попасться. Его избиение в тюрьме было нужно тому же человеку, что «заказал» Северуса.

Определение Снэйпа и Малфоя в «корпус смертников» также было делом рук этого судьи.

И именно его люди сожгли Снэйп-Мэннор. Пламя бушевало целые сутки. В пепле невозможно было даже найти тел, когда огонь наконец потушили.

Лорд Волдеморт был безжалостным убийцей? Возможно. Но он, по крайней мере, не строил из себя святого. А то, что сделал с Люциусом и Северусом Альбус Дамблдор… Вот кто на самом деле убийца.

Италия не дала Северусу покоя, о котором он так мечтал после эмиграции. Люциус был для него в слепящем лазурном небе, Люциус был для него в аромате кипарисов и сосен, разомлевших на ярком южном солнце, Люциус был для него в неистовых итальянских грозах. Куда бы не шел Северус…

Везде – Люциус Малфой.

Северус выгнулся, задыхаясь от боли.

Эта комната предназначалась Люциусу. Его Люциусу.

- Синьор! Синьор! К вам приходить!..

Северус расслабился, несколько забыв о своих страданиях. Он был в какой-то степени благодарен глупому домовику, который отвлек его от мыслей, сводящих с ума.

- Гони в шею, Пиколло, - распорядился Северус. – Скажи, что мне нездоровится и я не желаю никого видеть.

- Синьор, - пропищал эльф, низко кланяясь и задевая пол огромными ушами. – Тот синьор сказать, все очень важно. Синьор сказать, он приехать из Англии. Синьор ждать вас в гостиной.

Эльф исчез с громким хлопком. Северус поднялся на ноги. Его лицо в обрамлении седых волос оставалось бледным, голова все еще невыносимо болела, но пальцы уже сжали выскользнувшую из рукава палочку.

Из Англии? Друзья, если таковые еще оставались в стране, которой управлял Дамблдор, предупредили бы о визите. Неужели судья вынес ему смертный приговор, и это приехал палач?

Тонкие губы Снэйпа изогнулись в жестокой усмешке.

Если это убийцы, то…

Палочка в ладони приятно потеплела.

Северус не спеша дошел до чугунной винтовой лестницы и так же не спеша начал спускаться по ней. Глаза его горели мстительной алчностью. Он ждал этого так долго, что оставшиеся мгновения лишь придавали пикантности неизбежной расплате. Ему пришли вернуть долг.

Рука дрогнула, пальцы Северуса судорожно вцепились в перила из красного дерева.

Он не мог пошевелиться.

Да, этого он действительно ждал… и в то же время уже не верил в возможность того, что случится когда-нибудь…

Высокая фигура в легкой дорожной мантии стремительно приближалась к нему. Итальянское солнце играло в платиновых волосах гостя, шелковым водопадом падающих на его плечи.

Высокий мужчина остановился напротив Северуса и не произнес ни слова. Адвокат сам лишился дара речи. «Я сошел с ума!» - пронеслось у него в голове.

Люциус стоял рядом с ним, живой и здоровый. Дорогая одежда подчеркивала идеальную фигуру, волосы мягко блестели, окружая лицо золотистым ореолом. В его глазах, похожих на расплавленное серебро, отражались осколки луны, светившей в ту благословенную ночь, когда Северус и Люциус занимались любовью в Снэйп-Мэнноре.

URL

06.05.2005 в 14:10

Crucio*

Согласен тебе преподавать высокую науку пьянства. (с)

Серые глаза таинственно мерцали.

Серые глаза жили.

- Но как?.. – выдавил Северус, чувствуя, как отнимаются его ноги. – Как… ты?..

Не дождавшись ответа, адвокат упал в объятия Малфоя и спрятал лицо у него на груди. Знакомый ритм сердца оглушил Северуса, знакомый запах пьянил, как хорошее вино. Медленно доходил до него смысл всего происходящего.

Люциус здесь.

Не умер.

Жив.

Здесь.

Здоров.

Не умер.

Снова с ним.

Жив.

Здесь.

Их губы сами нашли друг друга, а руки сплелись в одно трепетное кольцо – точно маги боялись, что вновь потеряют друг друга. Безумный рваный танец языков увлек Люциуса и Северуса куда-то невыразимо высоко. Они уже не воспринимали действительность. Их память не запечатлевала в те восхитительные моменты ничего – всюду были глаза, губы, руки…

Северус пришел в себя, лишь когда они оказались на мягком диване, обитом красным бархатом. Голова адвоката утопала в атласных подушках, одна нога была согнута в колене и прижималась к спинке, вторая нашла опору в мягком ковре, устилавшем пол. Люциус лежал на любимом, поглаживая ладонями его грудь под полупрозрачной тканью батистовой рубашки.

- Северус, - медленно произнес Люциус, покрывая поцелуями лицо Снэйпа. – Мой Северус. Мой любимый.

Северус глухо охнул и сплел руки на талии Люциуса в своеобразный замок.

- Ты не уйдешь? – полувсхлипнул адвокат, заглядывая в глаза Малфоя. – Ты больше не уйдешь?..

- Нет, не уйду. Никогда.

Заходящее солнце ярко вспыхнуло, отразившись в зеркалах.

Они не могли разорвать поцелуя, не могли прервать ласк. Одежда, казалось, сама собой исчезала с их пылающих, льнущих друг к другу тел, пальцы и ладони трепетно касались чувствительной кожи, легко вибрирующей от нарастающего томления тел.

Диван был широким, бархат приятно щекотал кожу, покрывшуюся испариной. Люциус переместил свой вес, и теперь они с Северусом целовались, лежа на боку. Рука Малфоя скользнула вниз по телу Северуса, ногти слегка царапнули грудь и живот, а потом пальцы Люциуса захватили в свой томительный плен напрягшийся член любовника.

Они скользили по пылающей плоти, лаская при этом головку, слегка сжимая кольцо наслаждения, и пенис Северуса легко пульсировал в ладони Малфоя. Смазка опалила ладони Люциуса, головка его собственного члена покраснела, налившись живительными соками. Он едва контролировал себя, и, чувствуя партнера всем телом, понимал, что Северус тоже балансирует на самом краю…

Люциус перебрался через Северуса и начал опускаться губами по его спине, выписывая на солоноватой коже влажные узоры. Порочный язык не пропускал ни одного шрама, ни одного рубца – они отнюдь не казались Люциусу уродливыми. Каждая шероховатость изумительного торса Северуса казалась ему необходимым, в высшей степени возбуждающим штрихом.

Он выписал на бедрах, наверное, свои инициалы – так почему-то показалось Северусу. Но адвокат не успел даже рассмеяться, как пришлось застонать в голос: язык Люциуса, обведя звездочку ануса, проник в горячую тьму и начал двигаться там. Северус простонал имя любовника, вцепившись в собственные волосы, а к языку присоединились пальцы…

Северус не мог точно определить момент, когда пальцы сменились членом, но поймал себя на том, что в нем отчаянно бьется воспаленная влажная плоть, задевая простату, что его нога отведена в сторону и что пальцы Люциуса снова скользят по его члену, напряженному вертикально и прижатому к животу.

Нереальность. Сладкая нереальность, комната смазывается перед глазами. Прохладный бархат уже жжет кожу, пот градом течет по позвоночнику.

И Северус двигается вместе с Люциусом, насаживаясь на его член.

Они достигли пика одновременно, изливаясь с полушепотом.

И их слова были одинаковы:

- Я люблю тебя…

P.P.S. Никогда не оставляй меня.

Двое лежали в роскошной постели, впервые за пять лет сминая сатин простыней. Два тела еще подрагивали от недавнего оргазма, губы горели от бесконечных поцелуев, благословивших эту итальянскую ночь.

Любовники тихо говорили.

- И все-таки, как ты выжил, любимый? – спросил седой маг с белесым рубцом под правым глазом.

Белокурый, откинув со лба непослушную прядь длинных волос, ласково провел кончиками пальцев по щеке возлюбленного.

- Меня спасли. Среди черных овец может быть одна белая. И среди убийц, подосланных Альбусом Дамблдором, была девушка, пожалевшая меня, немощного и мечущегося в пылающем доме. Она вывела меня из огня, она выходила меня – а потом, когда я более-менее поправился, сумела тайно вывезти меня из Англии в Америку. Последние три года я жил вместе с сыном и его семьей. Там же, в Штатах, я излечился полностью.

- Драко эмигрировал? – спросил Снэйп.

- Да. Он решил не дожидаться, пока его убьют или арестуют. Он сейчас живет с женой в Лос-Анджелесе.

- Ты вернешься туда? – с легким беспокойством спросил Снэйп, легко касаясь губами губ Люциуса. – К Драко?

Люциус лукаво посмотрел на любовника и внезапно сжал его так сильно, что у Северуса перехватило дыхание. Он хихикнул, извиваясь с объятиях Малфоя.

- Все зависит от тебя… - прошептал Люциус, чиркнув языком по виску и щеке Снэйпа.

Они никогда не доставали из рамки старой фотографии, но если б им вздумалось это сделать, то они могли бы увидеть, что чернила на ее обратной стороне так же ярки и свежи, как и много лет назад.

Легким почерком на ней были выведены слова:

«Вспоминай меня иногда… любимый. Никогда не оставляй меня, мое сердце…»

~fin~

URL

06.05.2005 в 14:11

Crucio*

Согласен тебе преподавать высокую науку пьянства. (с)

От автора:

Espoir переводится с французского как "надежда."

URL

06.05.2005 в 16:35

Ferry

музейный синдром

Странное ощущение... Первый раз у меня такое. Очень нравится - "что", и абсолютно не нравится - "как". Такое чувство, что автор придумал замечательную историю, но так торопился ее записать, что совершенно не задумывался о подборе слов. И, конечно, огромное "фе" бете.

URL

06.05.2005 в 18:35

!!!Crucio!!!, спасибо за подарок! История хороша, конечно, но я соглашусь с Ferry - у фика замечательный сюжет, но написать его можно было бы лучше и, главное, достоверней. А может, я просто слишком строго оцениваю - я до сих пор в восторге от фика Ферри, и поэтому впечатление от остальных фиков оказывается смазанным. В любом случае история яркая и необычная.

Забавно - Снейпа-журналиста я встречала в фиках, а вот Снейпа-адвоката встретила впервые.

И почему рассмешило упоминание "контрольного выстрела", пардон, "контрольной авады".

URL

06.05.2005 в 22:10

Профессор Ибич

Revolution will continiue after pub

!!!Crucio!!!

Хм. Если честно, хэпи-энд меня удивил. Я до последнего омента была увернна, что Люциус умер.

Мои комплементы. вам удалось держать читателя в напряжении до последней строчки. А это очень непросто.

URL

07.05.2005 в 10:59

Crucio*

Согласен тебе преподавать высокую науку пьянства. (с)

Мильва

Большое спасибо, честно - идея пришла ко мне слишком поздно

Поэтому все получилось так смазанно. Еще раз прошу простить меня за, скажем так, сумбур. Рада, что идея вам понравилась

Kawaii Shu

Большое спасибо. Однако в шапке было написано, что заказчик просил все, кроме deathfic, поэтому вот так вот вес и получилось.

URL

07.05.2005 в 15:27

!!!Crucio!!! Однако в шапке было написано, что заказчик просил все, кроме deathfic

Так жалко ведь таких замечательных персонажей убивать. Да и люблю я фики с хеппи-эндами

А вообще - фик хороший. Просто мне надо было не читать его сразу, а подождать, пока выветрится впечатление от фика Ферри. После второго прочтения Ваш фик понравился мне гораздо больше, а это-таки показатель ;-)